Ирина Евгеньевна ТАНКИЕВСКАЯ 10 лет возглавляла муниципальную газету. 27 июля она приняла решение оставить должность директора ГАУПСО «Редакция газеты «Городской вестник», но продолжить свою активную деятельность в сфере городской информационной политики.
 
 
«…Однажды дверь, она была вся ржавая, закрылась так, что ни туда – ни сюда. Петли там проржавели, она опустилась и заблокировала вход в редакцию. Хорошо, что мы все были снаружи. Это был первый год моей работы. И вот тогда, пока бегала, искала, кто бы мне убрал эту дверь, снимала со своей кредитки деньги, чтобы заплатить, тогда я поняла – вот я попала!..» – вспомнила Ирина Танкиевская. 
 
 – Ирина Евгеньевна, Вы раньше были далеки от деятельности СМИ. Почему решили попробовать работу в газете?
– Когда-то у меня была мечта. Я по профессии искусствовед, и мне хотелось открыть свой антикварный магазин. Окончив искусствоведческий факультет УрГУ, я работала в музее изобразительных искусств в Екатеринбурге. Мне нравилось. Но так сложились обстоятельства, что нужно было вернуться туда, откуда я родом – в Верхнюю Салду. В то время в Салде работы никакой нигде не было, кроме как преподавателем философии в институте.  Я получила второе образование и 13 лет проработала преподавателем философии, психологии, социологии в салдинском филиале УПИ. Потом вновь переехала в Екатеринбург, там тоже преподавала. Вновь вернувшись в Салду в 2008-м вопрос встал повторно –  где работать? Почему не пойти в газету «Новатор», это ведь тоже гуманитарное направление. Так я не открыла магазинчик, но открыла для себя совсем другой мир – мир СМИ.
В заводской газете главным редактором была Лариса Анатольевна Карасёва, за предложение ей тогда большое спасибо. Именно под её руководством в 2011 году я окунулась в мир СМИ в качестве корреспондента. Конечно, что-то у меня поначалу не получалось, многое было совсем новым, но всё было интересным, особенно встречи с людьми.
Однажды по редакционному заданию меня отправили в Нижнюю Салду, где проходили выборы председателя Думы городского округа. Проходили они сложно, в итоге на должность была выбрана Елена Владимировна Матвеева. У меня была задача сделать с ней интервью. Тогда мы и познакомились. Замечательный, умный и очень грамотный человек. Это знакомство стало для меня судьбоносным.
Так сложилось, что на тот момент в газете «Городской вестник» кто-то ушёл в декрет, кто-то уволился, и работать было некому. Мне позвонила Елена Владимировна и говорит – помоги. У меня уже сформировалось большое доверие к ней, и я, сама не зная броду, ответила согласием. Согласилась, скажем так, на эксперимент с моим участием. 
 – Какими были поддержка и помощь с её стороны?
– Поддержка и помощь были, скорее, моральными. Елена Владимировна умеет зажечь идеей, показать, что деньги в жизни не главное, а главное – то, что ты делаешь, что приносит пользу людям. Вот на это больше был упор.
Редакционное хозяйство мне досталось с 1 млн 600 тысячами рублей долга. Почти голые стены, вместо компьютеров – металлолом, какие-то старые столы стояли. Было всё очень грустно. При этом денег не было ни на что.
Бывало такое: сегодня – среда (день сдачи газеты в типографию), а я не знаю, кто будет верстать номер. Бегаю по городу, ищу человека, который мог бы сверстать. Мне было настолько тяжело, что я приходила домой в час-два ночи иногда. Семья не понимала, зачем это мне.
 – Сколько времени пришлось работать над газетой одной, без коллектива?
– Наверное, с год. Постепенно людей откуда-то вызванивала, вытаскивала.
Из «Салдинского рабочего» пригласила в «Городской вестник» Ксению Малышеву.
Потом пришла моя бывшая коллега по «Новатору» Марина Пономарёва.  На тот момент она перешла работать в Управление образования, но мы продолжали общаться. Я видела, что она скучает по журналистике. У Марины есть такая фраза: «Кто в журналистике был, тот уже оттуда не уйдёт», и я начала давить ей на эту мозоль – мол, зачем тебе сдалось это Управление образования… Я ей сказала, что выпускать будем 4 страницы, обещала работу минимальную. И как-то получилось, что я её и всех невольно обманула. Помнится, когда я уговаривала Ксюшу Малышеву, я ей говорила: ты знаешь, у тебя будет зарплата 34 тысячи! Хотя на тот момент это было 9 тысяч. Но я верила, что так будет, и лукавила с чистой совестью, чтобы создать работоспособный коллектив. И говорила всем: всё будет, нужно немножко потерпеть, немножко подождать. Марина Пономарева сейчас – выпускающий редактор нашей газеты, Ксения Малышева рассматривается на должность директора редакции.
Постепенно собрался молодой коллектив, пришли энергичные, амбициозные сотрудники, мы действительно жили на каком-то драйве: Маша Веретенникова, Ксения Евсеева… Причём люди совершенно из разных сфер, которые до этого никак нигде никогда не пересекались.
Елена Моршинина, бухгалтер, тоже появилась в редакции благодаря счастливому для меня стечению обстоятельств. Приехала я за дочкой в школу – забирать. Громко разговариваю с кем-то по телефону, что у меня проблема – нет бухгалтера. А у Елены ребёнок тоже был в 1 классе, и она услышала этот разговор. В тот момент она была в декрете со вторым ребёнком и подумывала о смене работы из судебных приставов. И вот она подходит ко мне и говорит: «Я слышу, Вы ищете бухгалтера…»
 – То есть перед человеком ещё тут же вставала задача – как можно быстрее овладеть знаниями и навыками газетного процесса в рамках того функционала, на который Вы его ставили...
– Да. И вот этот молодой коллектив постепенно формировался, становился стабильным.
И вдруг пришла идея создать своё телевидение. Это был декабрь 2015 год. Придумано – сделано.
Сохранилась наша первая передача. Когда хочется посмеяться, мы её включаем... Снегурочка Мария Веретенникова в роли ведущей. А до этого Маша неудачно упала на лыжах. Надо в эфир – а у неё огромный синяк под глазом. Подписчики в редакцию приходят, все её жалеют, она уже устала объяснять, что это не муж… И вот этой Снегурочке мы закрасили-замазали синяк, нацепили какой-то колпак, обмотали мишурой. В общем, сами чуть не лопнули от смеха на эфире за кадром.
Спустя год мы подружились с ЗАТО Свободный и начали делать передачи для закрытого военного городка. И более-менее стали как-то финансово выправляться, потому что это был очень хороший контракт и успешный проект: помимо передач, еженедельно в каждом номере газеты выходило две полосы под рубрикой «Свободные новости». Несколько лет мы счастливо просуществовали. Но пришёл момент, когда контракт не продлили, и мы перестали выходить в эфир – средств не стало. 
 – Получается, стабильным состав коллектива стал, когда появилось «Салдинское телевидение»?
– Да. Молодой, кипучий, стабильный. Про нас даже в «Областной газете» написали, что мы такие молодцы, открыли телевидение в Салде.
 
– А о том, что местное ТВ закрылось, не написали?
– Нет.
Просто так пазлы выстроились. Во-первых, началась эра цифрового телевидения, куда к ним в эфир врежешься? Это первый удар. Второй – закончился контракт со Свободным. Конечно, потерю телевидения жаль. 
 – Ирина Евгеньевна, что двигало все-таки Вами все эти годы? Что было для Вас стимулом движения вперёд?
– Думаю, пример родителей. Мой папа, Евгений Владимирович Танкиевский, долгие годы был тренером по хоккею. Его в городе знали, уважали. Десять лет как он ушёл из жизни, и все десять лет проходит хоккейный турнир его памяти. Он воспитал большую плеяду хоккеистов, даже в сборной России играет его воспитанник.
Я редко видела родителей дома. Они всегда были где-то с людьми, для людей.
Мама, Ирина Николаевна, работала в музее, а в выходные ходила по школам, на встречи, читала лекции… Ей сейчас 73 года, но она по-прежнему вся в идеях и в работе – трудится в Верхнесалдинском краеведческом музее. То есть, я думаю, это всё-таки от родителей.
 
– А как приходят идеи для тем в газету?
– Чаще всего темы сами приходят в редакцию, когда читатели обращаются с проблемами, вопросами.
А вот проекты появляются стихийно. Увидела что-то – и мне нужно это изменить.
Например, проект «Дом со звездой», когда мы вместе с детьми красим старые звёзды на домах, в которых раньше жили ветераны Великой Отечественной войны. Однажды, во время какого-то патриотического мероприятия, я разговаривала с детьми, и они не смогли ответить на вопрос, что обозначает звезда на доме. Меня тогда внутренне перепахало. Думаю, как так – ребёнок, который родился и вырос в деревянной Салде, не знает такого важного исторического факта! Нужно, чтобы дети обязательно знали!
В этой акции мы познакомились с женщиной, её отец, Георгий Тарасов, был нашим коллегой, работал в газете «Салдинский рабочий». Оказалось, у неё сохранились его дневники, записи, фотографии. И ещё их не видя, у меня всё – идея: надо издать книгу в память об этом человеке. Я понимала, что у меня не будет денег и поддержки на её издание, но мне очень хотелось, чтобы эта книга увидела свет. Издали! Много отзывов получили, дети её читают. До сих пор прошу администрацию: купите книги у редакции, давайте вы при вручении паспортов будете её дарить. Но пока не дарят.
С наборами открыток про Салду 19 века по тому же принципу вышло. Начали в соцсетях выставлять старинные фотографии и спрашивать: что изображено на снимке, где это здание находилось? А салдинцы не знают. Как же так?! И снова идея: нужно сделать что-то простое, но одновременно понятное. И мы выпустили наборы открыток с историческими фотографиями.
Конечно, эти проекты нам денег не приносят. На этом ничего не заработаешь. Но этого точно никто не делал раньше, и это вклад в историю, в её сохранение, популяризацию города, это воспитание и образование. 
 – Сравнивая тогда и сейчас: если говорить о сейчас, можно ли утверждать, что содержательная модель газеты стала устойчивой?
– Скорее, нет. Газета – живой организм, мы часто это слышим на медиафорумах. И вот он настолько живой, что у нас нет твёрдой модели, ведь она зависит от многих условий. У нас есть постоянные рубрики, привычная уже взгляду читателя подача материала. Есть цветные и чёрно-белые полосы. Есть даже свой корпоративный цвет.
Когда я пришла, «Городской вестник» был чёрно-белым. Потом мы решили зелёного цвета добавить, это были первая и последняя полосы и в середине разворот. Но типография всё время меняла его оттенки, и мы, рассчитывая на сочно-зелёный, бывало, получали газету с каким-то болотным оттенком. Тогда решили изменить корпоративный цвет на оранжевый – это цвет позитива и хорошего настроения.
Однажды нам прилетело за нарушение авторских прав по музыке при использовании видеопоздравления. И ещё – за нарушение возрастной маркировки. Но это все так, по мелочи. По-крупному, к счастью, редакцию не привлекали – да и не за что было.
Во взаимоотношениях с властью – то есть с учредителями – мы никогда не заискивали. Есть совместные вопросы – решаем. А так ни мы к ним не лезем попусту, ни они к нам, да ведь и тип автономного учреждения подразумевает, что мы сами зарабатываем существенную часть средств.
И в редакционную политику учредители не вмешиваются. Я изначально понимала, что мы – здоровый мостик между людьми и властью. Мы так себя и позиционируем. И никогда не вели себя некорректно, исподтишка не лили грязь и прямо не громили. Мы всегда стремились к нормальному диалогу.
 – Сейчас, по прошествии почти десятка лет и пережитого, зная наперёд, что ожидает, смогли бы Вы, Ирина Евгеньевна, пройти этот путь заново?
– Ой, не знаю. Наверное, нет. Даже точно – нет.
Но я точно не жалею! Никогда не надо жалеть о том, что произошло. Это были сложные, но интересные годы, мне в них было круто и весело работать. Горели глаза, и верилось, что завтра будет лучше, чем вчера. Всё время было какое-то ожидание, потому что постоянно что-то менялось. После очередного изменения подхода к финансированию или новой отчётности, после назначения каких-то лиц, каждый раз думалось: ну, вот оно, вот сейчас!.. А потом наступало очередное изменение, и ещё одно, и ещё… А лучше почему-то не становилось, становилось просто по-другому. В общем, мы все ждём чуда, а чуда… не случается.
 – Благодаря чему или кому пришло это понимание?
– Людям. Разным. Для которых я стала или становлюсь другом или другом становится редакция в моём лице. Для которых я стала советчиком, когда они видят во мне какую-то надежду на помощь. Для которых от меня зависит, будет ли завтра зарплата. Это большая ответственность – за других людей.
И осознание смысла газеты как площадки для организации конструктивного диалога между людьми и властью за образовательную функцию, для детей, в первую очередь, за качество информационной работы, из которой складывается репутация редакции, и за многое другое. 
Однажды я стояла на крылечке одного из салдинских учреждений, ждала кого-то. А перед крылечком лавочка, на ней сидели бабушки. И вот одна задаёт другой какой-то вопрос, а та ей: «Ты что, об этом же писали в «Городском вестнике», посмотри!» И так весомо это было сказано, как будто наша газета «Городской вестник» – истина в последней инстанции. И я стояла, будто громом пораженная этой верой…